д.Доброе Поле.
ОМСКАЯ ОБЛАСТЬ
ОМСКАЯ ОБЛАСТЬ
Деревня Доброе Поле
Предки основателей деревни Доброе Поле выехали из немецкой земли Гессен в 1766 году и приехали со своим имуществом, инвентарём, лошадьми и скотиной. Путь был
трудный и долгий, и проходил через Кёнигсберг (Калининград) и Петербург.
Многие, как и их потомки, по проводившейся в начале XX в. реформе поехали осваивать пустовавшие обширные площади Сибири. 1908 году они купили землю у офицера,
распродававшего свое имущество. Офицер оставил службу по причине смерти жены и
переехал в Россею, как тогда называли западную часть страны до Урала. Земля не была ещё застроенной и лежала свободной. Основателями деревни были Филипп Литтау,
Генрих Райхман, Филипп Шютц, Каролина Шауберт, Якоб Шауберт и Михаель Бехтольд.
Фото Омская область д. Доброе Поле. 1927г. . ЦЕРЬКОВЬ из архива Eduard Reimchen
трудный и долгий, и проходил через Кёнигсберг (Калининград) и Петербург.
Многие, как и их потомки, по проводившейся в начале XX в. реформе поехали осваивать пустовавшие обширные площади Сибири. 1908 году они купили землю у офицера,
распродававшего свое имущество. Офицер оставил службу по причине смерти жены и
переехал в Россею, как тогда называли западную часть страны до Урала. Земля не была ещё застроенной и лежала свободной. Основателями деревни были Филипп Литтау,
Генрих Райхман, Филипп Шютц, Каролина Шауберт, Якоб Шауберт и Михаель Бехтольд.
Фото Омская область д. Доброе Поле. 1927г. . ЦЕРЬКОВЬ из архива Eduard Reimchen
Доброе Поле
Переселенцам было трудно строить новое жилье, потому что не хватало строительных материалов и средств для их транспортировки. Но люди не унывали, они
каждый день с радостью ходили на работу и подбадривали друг друга. Деревню назвали по имени прежнего места жительства на
северном Кавказе – Шёйнфельд , в переводе на русский язык Доброе поле. Место выбрали рядом с густым березовым лесом и
договорились не использовать его на хозяйственные нужды. Для строительства и отопления лес возили из Называевского района, находившегося на расстоянии около
120 километров. Переселенцам трудно было строить первое жилье, средств не хватало.
В первые годы жители деревни осваивали целинные земли, было очень трудно очищать пшеницу без молотилки и веялки. Урожаи были до 30 ц с гектара.
каждый день с радостью ходили на работу и подбадривали друг друга. Деревню назвали по имени прежнего места жительства на
северном Кавказе – Шёйнфельд , в переводе на русский язык Доброе поле. Место выбрали рядом с густым березовым лесом и
договорились не использовать его на хозяйственные нужды. Для строительства и отопления лес возили из Называевского района, находившегося на расстоянии около
120 километров. Переселенцам трудно было строить первое жилье, средств не хватало.
В первые годы жители деревни осваивали целинные земли, было очень трудно очищать пшеницу без молотилки и веялки. Урожаи были до 30 ц с гектара.
Только в 1920 году можно было брать иногда в пользование молотилку. Трудности были и с продовольствием, но недостатка в картошке не было. Люди нуждались в мясе и сладостях. Жители весной садили свеклу, а осенью варили из нее сироп. Из тыквы и свекольного сока делали мармелад. В деревне была кузница, где работал большой мастер своего дела Филипп Филиппович Литау. Школа располагалась в
доме Шуберта Я.Ф. В деревне не было неграмотных. В течение четырёх лет детей обучали русскому и немецкому языкам, письму, математике и географии. Деревня и хозяйство росли, также увеличивалось поголовье скота. Сначала хозяин имел только одну корову, одну или две лошади во владении, но позднее по 4-5 коров, 3-4 лошади
и несколько голов молодняка. Помогали друг другу. Жили дружно без раздоров.
Было много общественного сельхозинвентаря: косилка, молотилка.
доме Шуберта Я.Ф. В деревне не было неграмотных. В течение четырёх лет детей обучали русскому и немецкому языкам, письму, математике и географии. Деревня и хозяйство росли, также увеличивалось поголовье скота. Сначала хозяин имел только одну корову, одну или две лошади во владении, но позднее по 4-5 коров, 3-4 лошади
и несколько голов молодняка. Помогали друг другу. Жили дружно без раздоров.
Было много общественного сельхозинвентаря: косилка, молотилка.
Доброе Поле
В 1930 г. насильно стали объединять в колхозы. Всё собственное имущество передавалось в коллективное хозяйство. У людей изымали всё имущество: плуги, бороны, телеги и т.д. При этом нужно было ещё отдать одну или две лошади и одну голову крупного рогатого скота. Колхозу присвоили имя "Память Ленина", так для всех началась новая жизнь. Работу на поле начинали рано утром и заканчивали поздно вечером. Люди на селе теперь должны были платить налоги. Были установлены кабальные нормы, так должны были в натуральном виде платить 3000 кг картофеля, 50 кг мяса, 20 кг масла, 100 яиц, 1,5т шкуры крупного рогатого скота, овцы или свиньи
С приходом к власти Маленкова люди были освобождены от налогов, но до 1935 г. зарплату получали продуктами, о деньгах не было и речи.
С приходом к власти Маленкова люди были освобождены от налогов, но до 1935 г. зарплату получали продуктами, о деньгах не было и речи.
Коллективизация Доброе Поле
Коллективизация принесла много страданий и вреда. Люди бросали всё своё нажитое добро и убегали в другие места. У зажиточных отбирали всё и высылали вместе с детьми и стариками в тайгу. Оттуда они больше никогда не вернулись. Люди искали спасения, поэтому в Доброе Поле прибыли беженцы, так, например, в деревне поселилась семья Хетерле.
Деревня не была больше "прекрасным полем", а стала нищим полем.
Большинство людей, прибывших в 1928- 1930 г.г., были не в состоянии построить себе красивые дома, а строили только землянки. Стены ставили по- разному: брали дерево, затем разминали глину и обмазывали её с обеих сторон. Землянки были без пола и прихожей. Земляной пол замазывали коровьим навозом.
Мальчики уже с 16 лет должны были работать на пашне. Люди были очень прилежны в работе. В отличие от пожилых, молодёжь с охотой работали в коллективе.
Деревня не была больше "прекрасным полем", а стала нищим полем.
Большинство людей, прибывших в 1928- 1930 г.г., были не в состоянии построить себе красивые дома, а строили только землянки. Стены ставили по- разному: брали дерево, затем разминали глину и обмазывали её с обеих сторон. Землянки были без пола и прихожей. Земляной пол замазывали коровьим навозом.
Мальчики уже с 16 лет должны были работать на пашне. Люди были очень прилежны в работе. В отличие от пожилых, молодёжь с охотой работали в коллективе.
Так шло время. Начали получать немного денег за трудодни, коллектив становился всё крепче, был приобретён грузовик. Занимались коневодством, разводили коров, свиней, куриц, что давало возможность жить.
Но тут пришёл страшный 1937 год. Пожилым людям очень трудно вспоминать это время, которое принесло много горя, унесло жизни односельчан. Но люди продолжали трудиться и жить. Филипп Шютц в то время возглавлял колхоз в Шёнфельде (Доброе Поле). Колхоз был одним из лучших в районе и единственный, кто имел грузовик в то время.
В то время люди легко могли попасть под репрессии, достаточно было обвинить их врагами партии и народа. Такая же участь ждала и председателя колхоза Филиппа Шютца, которого вскоре арестовали и вернуться в родную деревню ему не довелось. Новым руководителем должны были выбрать из бедняков, так председателем стал Шерле.
Страшный ураган 1937- го ушёл в сторону, люди начали отходить от этого шока и жизнь в колхозе потекла дальше.
Доброе Поле
Но 22 июня 1941 года в страну пришла война. Германия напала на СССР.
Многие безвинные люди должны были бросить всё своё имущество, явиться в военкоматы. И погрузив их в вагоны, под охраной отправили в лагеря. В деревне остались нетрудоспособное население, только больные и старики.
Прибыв в лагеря, они перестали быть свободными. Вокруг лагеря была натянута колючая проволока, на вышках по периметру стояли часовые и следили за людьми. Простые люди, труженники стали называться врагами народа. Содержались в лагерях как преступники в ужасных нечеловеческих условиях. Их жёны и старые родители должны были работать в деревнях как рабы.
В так называемую тогда "трудармию" забирали не только мужчин в возрасте от 18 до 50 лет, но и женщин, у которых были дети старше 4 лет. Боль была вдвойне сильнее, когда матерей отрывали от детей, покидая свой дом.
На работу в лагерях людей сопровождал конвой с овчарками. Без разрешения было запрещено поворачивать голову направо или налево. Людям приходилось есть отходы или кишки убитого скота. Многие умерли от голода. Так продолжалось до конца войны. Затем появились незначительные послабления в лагерях: люди не охранялись, колючую проволоку убрали, могли свободно передвигаться по территории лагеря, перед сном их не пересчитывали.
Для деревни это было очень трудное время, особенно для женщин с маленькими детьми. Приходилось во всём заменять мужчин. Не было такой работы, которую бы им не приходилось выполнять, а особенно в лютые морозы и пургу. С полей нужно было привезти корм для скота, а стога соломы были занесены снегом. В мороз нужно было их сначала очистить лопатой от снега. Обувь и одежда была в плохом состоянии. Возвращаясь домой, дети просили кушать, ничего не было, даже картошка была на вес золота. Весной, когда растаивал снег, на полях находили замёрзшую картошку, оставленную осенью. Её сушили и делали муку. Из муки делали печенье.
Многие безвинные люди должны были бросить всё своё имущество, явиться в военкоматы. И погрузив их в вагоны, под охраной отправили в лагеря. В деревне остались нетрудоспособное население, только больные и старики.
Прибыв в лагеря, они перестали быть свободными. Вокруг лагеря была натянута колючая проволока, на вышках по периметру стояли часовые и следили за людьми. Простые люди, труженники стали называться врагами народа. Содержались в лагерях как преступники в ужасных нечеловеческих условиях. Их жёны и старые родители должны были работать в деревнях как рабы.
В так называемую тогда "трудармию" забирали не только мужчин в возрасте от 18 до 50 лет, но и женщин, у которых были дети старше 4 лет. Боль была вдвойне сильнее, когда матерей отрывали от детей, покидая свой дом.
На работу в лагерях людей сопровождал конвой с овчарками. Без разрешения было запрещено поворачивать голову направо или налево. Людям приходилось есть отходы или кишки убитого скота. Многие умерли от голода. Так продолжалось до конца войны. Затем появились незначительные послабления в лагерях: люди не охранялись, колючую проволоку убрали, могли свободно передвигаться по территории лагеря, перед сном их не пересчитывали.
Для деревни это было очень трудное время, особенно для женщин с маленькими детьми. Приходилось во всём заменять мужчин. Не было такой работы, которую бы им не приходилось выполнять, а особенно в лютые морозы и пургу. С полей нужно было привезти корм для скота, а стога соломы были занесены снегом. В мороз нужно было их сначала очистить лопатой от снега. Обувь и одежда была в плохом состоянии. Возвращаясь домой, дети просили кушать, ничего не было, даже картошка была на вес золота. Весной, когда растаивал снег, на полях находили замёрзшую картошку, оставленную осенью. Её сушили и делали муку. Из муки делали печенье.
Доброе Поле
Как уже говорилось о возникновении деревни, первоначально название было немецкое, Шёнфельд. В 1914 году его перевели на русский. Отсюда искомое название- Доброе Поле. За эти годы переселенцы укоренились на сибирской земле. В селе появилась новая улица. События в стране так или иначе затрагивали сельчан. Эта история сложена на
воспоминаниях, но есть ещё история архивная и эта задача будущего.
Как известно первоначально в селе проживали немцы протестанты- баптисты, они жили по своим религиозным канонам. Все праздники, как впрочем и вся жизнь, проходила по регламенту общины.
В 1987 году был построен молитвенный дом. Три раза в неделю братья и сестры собираются на службу, где проповедуется божье слово.
воспоминаниях, но есть ещё история архивная и эта задача будущего.
Как известно первоначально в селе проживали немцы протестанты- баптисты, они жили по своим религиозным канонам. Все праздники, как впрочем и вся жизнь, проходила по регламенту общины.
В 1987 году был построен молитвенный дом. Три раза в неделю братья и сестры собираются на службу, где проповедуется божье слово.
Одним из любимых праздников считается Рождество и празднуется он 25 декабря. В рождественскую ночь на праздничное богослужение приглашают всех жителей села, а в стенах молитвенного дома устраивается спектакль, посвящается он рождению Христа. Молодежь поют песни, дети получают подарки. Причём получить подарок каждому в семье всегда было традицией. И, конечно, этот день ждали, к нему готовились Не менее популярны День урожая и праздник Пасхи. В общине получали благословение на брак, справляли свадьбы, провожали человека в последний путь.
В 1990- х г.г. 90% немецкого населения выехало на свою историческую родину в Германию, но молитвенный дом продолжает действовать. Те традиции, которые немцы заложили в культуру сибирского села, сохранились и сегодня. Это добротность и порядок в личных подворьях, много цветов в летних цветниках, чистота на улицах села. Как бы не была прекрасна историческая родина, но это сибирское село с красивым названием Доброе Поле не дает себя забыть, наверно, поэтому каждое лето они спешат сюда поклониться праху близких, оставшихся навсегда в этой теперь далёкой, но родной
приветливой земле.
В 1990- х г.г. 90% немецкого населения выехало на свою историческую родину в Германию, но молитвенный дом продолжает действовать. Те традиции, которые немцы заложили в культуру сибирского села, сохранились и сегодня. Это добротность и порядок в личных подворьях, много цветов в летних цветниках, чистота на улицах села. Как бы не была прекрасна историческая родина, но это сибирское село с красивым названием Доброе Поле не дает себя забыть, наверно, поэтому каждое лето они спешат сюда поклониться праху близких, оставшихся навсегда в этой теперь далёкой, но родной
приветливой земле.
Сегодня в селе проживает 513 человек. 133
двора располагаются на 4 улицах: Школьная, Садовая, Центральная, Молодёжная. 60 % населения составляют русские, 28% немцы, 5 % казахи, 0,5 поляки, 0, 5 корейцы, 4%; украинцы. В в селе представлены три религизные конфессии: буддисты 0,5%, мусульмане 2,5 % , христиане 97%, из них евангелисты- баптисты 48%, православные 40 %, католики 2 %.
Община немецких баптистов существует с
освоения села. Относились они к западно-
сибирскому объединению немецких баптистов, центр которого находился в селе Гофнунгсталь.
В селе 200 трудоспособных, 50% заняты в
сельскохозяйственном производстве, в животноводстве и полеводстве -
20%, в образовании и медицине 10%, на заработках 10 %, временно не работающих сельчан 10 % и 10 % заняты в сфере услуг.
двора располагаются на 4 улицах: Школьная, Садовая, Центральная, Молодёжная. 60 % населения составляют русские, 28% немцы, 5 % казахи, 0,5 поляки, 0, 5 корейцы, 4%; украинцы. В в селе представлены три религизные конфессии: буддисты 0,5%, мусульмане 2,5 % , христиане 97%, из них евангелисты- баптисты 48%, православные 40 %, католики 2 %.
Община немецких баптистов существует с
освоения села. Относились они к западно-
сибирскому объединению немецких баптистов, центр которого находился в селе Гофнунгсталь.
В селе 200 трудоспособных, 50% заняты в
сельскохозяйственном производстве, в животноводстве и полеводстве -
20%, в образовании и медицине 10%, на заработках 10 %, временно не работающих сельчан 10 % и 10 % заняты в сфере услуг.
Из воспоминаний Марии Шютц.
"Мы жили с 1908 по 1931 г.г. в Шёнфельде (Доброе Поле). Были в числе основателей деревни. Из-за болезни отцу
пришлось покинуть посёлок и по совету врачей переехать на Украину, в тёплые края. Мы купили дом в
Таганрогской области и начали работать. В деревне Кришатьев все были немцы, как и в Шёнфельде. Отец
работал в колхозе. Его руки перестали болеть. В 1933 году на селе был сильный голод, но не по воле природы, а по воле человека, потому что не был выполнен план. Приехали люди из района и учинили обыск. Искали с помощью железных прутьев. Что находили, всё изымали. И начался очень страшный голод. Умерло много людей, вымирали семьями. Когда весной появилась первая зелень, люди стали варить еду из трав. Тем они и выжили. Когда началась война, нашу деревню выселили, потому что все были немцы. Выселение проходило в следующем порядке. За два дня до этого прибыли солдаты и
окружили деревню. Никому не разрешали ни входить, ни выходить. Объявили, что через 24 часа все немцы должны собраться в дорогу. С собой не разрешалось брать вещи, кроме продуктов, одежды и постельного белья. И тут началась неразбериха. Люди испугались и не знали, с чего начать. Жарилось и варилось из того, что было. Свиньи в основном были забиты, оставшийся скот и свиньи были отпущены.
О них больше никто не беспокоился, они могли идти, куда хотели. Теперь они должны были сами беспокоиться о пропитании. Никто не смотрел за хозяйством, каждый был обеспокоен отъездом, так как времени было мало, работы было много. Коров не доили, не поили, как и другую скотину. Когда пришёл день и час прощаться со своим хозяйством, поднялся плач и крик. Люди не плакали, а кричали. Детям, старикам и больным разрешили ехать на телегах, остальные должны были идти пешком. В городе
Таганроге мы были быстро погружены в вагоны и сразу вывезены за город, потому что линия фронта проходила очень близко. После долгого пути в вагонах мы приехали опять в Сибирь.
пришлось покинуть посёлок и по совету врачей переехать на Украину, в тёплые края. Мы купили дом в
Таганрогской области и начали работать. В деревне Кришатьев все были немцы, как и в Шёнфельде. Отец
работал в колхозе. Его руки перестали болеть. В 1933 году на селе был сильный голод, но не по воле природы, а по воле человека, потому что не был выполнен план. Приехали люди из района и учинили обыск. Искали с помощью железных прутьев. Что находили, всё изымали. И начался очень страшный голод. Умерло много людей, вымирали семьями. Когда весной появилась первая зелень, люди стали варить еду из трав. Тем они и выжили. Когда началась война, нашу деревню выселили, потому что все были немцы. Выселение проходило в следующем порядке. За два дня до этого прибыли солдаты и
окружили деревню. Никому не разрешали ни входить, ни выходить. Объявили, что через 24 часа все немцы должны собраться в дорогу. С собой не разрешалось брать вещи, кроме продуктов, одежды и постельного белья. И тут началась неразбериха. Люди испугались и не знали, с чего начать. Жарилось и варилось из того, что было. Свиньи в основном были забиты, оставшийся скот и свиньи были отпущены.
О них больше никто не беспокоился, они могли идти, куда хотели. Теперь они должны были сами беспокоиться о пропитании. Никто не смотрел за хозяйством, каждый был обеспокоен отъездом, так как времени было мало, работы было много. Коров не доили, не поили, как и другую скотину. Когда пришёл день и час прощаться со своим хозяйством, поднялся плач и крик. Люди не плакали, а кричали. Детям, старикам и больным разрешили ехать на телегах, остальные должны были идти пешком. В городе
Таганроге мы были быстро погружены в вагоны и сразу вывезены за город, потому что линия фронта проходила очень близко. После долгого пути в вагонах мы приехали опять в Сибирь.
Когда закончилась война люди возвращались домой, проснулись братья и сёстры по вере и стали
тайно собираться. В доме Иоганна Литау был образован семейный круг. Из старых братьев остались только Иоганн Литау. Христиан Зайбель и Георг Флеммер, и несколько пожилых сестёр. И всё больше стало приходить молодых людей. Наконец пришло уже так много людей. что одной комнаты стало недостаточно и нужно было уже две. Был основан хор. Сперва хором руководил Владимир Домбров,
затем его принял Генрих Шютц. Брат Иоганн Литау опять начал проводить божественные службы. Он был очень стар, самый пожилой брат из оставшихся. Ему было трудно. Община становилась всё больше и решила поставить руководителем брата Александра Реймхена. В
Шёнфельде была основана самостоятельная община. Это была уже не деревенька с 10 семьями, а большая деревня. Преследования усилились. На кладбище нельзя было петь и разговаривать. И людям приходилось тайно встречаться вечерами, чтобы провести богослужение. На богослужение приходило много людей, поэтому не хватало всех комнат в доме. Брат Александр Реймхен построил себе новый дом, а старый отдал общине. Все перегородки были сломаны и сделан большой зал. Вначале казалось, что места достаточно, мы радовались и чувствовали себя счастливыми. В общинах всей округи ещё нигде не использовали полностью дом для богослужения. Всё больше приходило людей на богослужение с надеждой быть крещёными и принятыми в общину. Опять не хватало места. Случилось чудо: из района пришло поручение построить дом для богослужения. Нам выделили участок земли и, не колеблясь долго, начали строить. Был построен большой дом с кухней и столовой, где варили, жарили и ели, отмечали праздник урожая, похороны и свадьбы. В округе было до 20 общин, но в Шёнфельде построили молельный дом первыми. Сегодня уже почти все, кто строил дом перебрались в Германию. Из 90 душ
только 4 верующих того времени остались в Шёнфельде. До 1990 года в Шёнфельде всё было спокойно.
Не слышно было, чтобы кто-нибудь собирался из нашей деревни уезжать. Но сегодня почти все в Германии.
Деревня Шёнфельд полностью заселена другими людьми разных национальностей. В основном это русские, которые были вынуждены выехать из южных республик и других земель из-за возрастающего национализма на Юге России.
Сегодня многие спрашивают: "Почему. почему, почему?"
Почему через 100 лет все немцы покинули Шёнфельд? Столько всего было пережито. Сколько людей отдали свои жизни за это! Такие пережиты преследования, и теперь всё брошено. Все немецкие деревни с их
усердием, порядком и чистотой были примером для соседних русских деревень. Для нас это.
непостижимо. С нашим пониманием мы не можем это постичь. Мы сейчис все далеко от родных мест, в Германии мы рассеяны на сотии километров друг от друга, но мы помним, что нас всех объединяет Шёнфельд.
«Здание бывшей мельницы»
«А вот так выглядит Доброе Поле сегодня»
“
Сегодня многие спрашивают: "Почему. почему, почему?"
Почему через 100 лет все немцы покинули Шёнфельд? Столько всего было пережито. Сколько людей отдали свои жизни за это! Такие пережиты преследования, и теперь всё брошено. Все немецкие деревни с их
усердием, порядком и чистотой были примером для соседних русских деревень. Для нас это.
непостижимо. С нашим пониманием мы не можем это постичь. Мы сейчис все далеко от родных мест, в Германии мы рассеяны на сотии километров друг от друга, но мы помним, что нас всех объединяет Шёнфельд.
Почему через 100 лет все немцы покинули Шёнфельд? Столько всего было пережито. Сколько людей отдали свои жизни за это! Такие пережиты преследования, и теперь всё брошено. Все немецкие деревни с их
усердием, порядком и чистотой были примером для соседних русских деревень. Для нас это.
непостижимо. С нашим пониманием мы не можем это постичь. Мы сейчис все далеко от родных мест, в Германии мы рассеяны на сотии километров друг от друга, но мы помним, что нас всех объединяет Шёнфельд.